Память Света - Страница 109

109

Льюс Тэрин знал, как создавать осколки снов, подобные этому. И хотя он не был Сновидцем, большинство Айз Седай его эпохи так или иначе знали, как обращаться с Тел’аран’риодом. Одним из умений, которыми они овладели, было выкраивание для себя куска сна, убежища внутри собственного разума, контролируемого куда в большей степени, нежели обычные сны. Они научились усилием воли погружать себя во фрагменты сна, подобные этому, позволяя телу отдыхать, словно спящему.

Льюс Тэрин владел этим умением как и множеством других. Как проникать в разум человека, вошедшего в его осколок сна. Как понять, что кто-то без спросу вторгся в его сон. Как открывать для кого-то свои сны. Льюсу Тэрину нравилось знать разные вещи, подобно путешественнику, предпочитающему иметь в своём заплечном мешке всевозможные полезные штуковины.

Льюс Тэрин редко пользовался этими умениями. Он позволил им храниться на дальней полке своего разума, обрастая пылью. Может быть, всё сложилось бы иначе, если б он каждой ночью находил время побродить по умиротворяющей душу долине, подобной этой? Ранд не знал ответа. К тому же, следовало признать, эта долина больше не была безопасной. Он миновал глубокую пещеру слева от себя. Сам он её сюда не помещал. Ещё одна попытка Моридина завлечь его? Ранд прошёл мимо, даже не взглянув.

Лес уже не выглядел столь же живым, как всего несколько мгновений назад. Ранд продолжил свой путь, пытаясь наложить свою волю на эту землю. Однако он недостаточно практиковался в этом умении, и по мере того, как он шагал дальше, лес серел, утрачивая краски.

Пещера вновь возникла на его пути, и Ранд остановился у входа. Оттуда веяло холодом и сыростью, обдавая кожу морозом и неся с собой запах плесени. Ранд отбросил свой дорожный посох, а затем шагнул внутрь. Ступив во тьму, он направил Силу, создав шар бело-голубого света, повисший над его головой. Сияние отразилось от сырого камня, высветив гладкие наросты и трещины на стенах.

Из глубины расщелины донеслось тяжёлое дыхание, за которым последовали звуки, будто кто-то захлёбывался… и всплески воды. Ранд двинулся вперёд, хотя теперь он уже понял, что это такое. Он уже было начал гадать, предпримет ли она ещё одну попытку.

Миновав тоннель, он вошёл в маленький зал шириной шагов с десять, где в каменном полу обнаружился идеально круглый водоём с прозрачной водой. Голубая бездна, казалось, уходила в бесконечность.

В самом центре этого водоёма изо всех сил старалась удержаться на плаву одетая в белое женщина.

Ткань её платья раскинулась по поверхности воды, образуя круг, лицо и волосы были мокрыми. Ранд видел, как она захлёбывается и тонет, барахтаясь в кристально чистой воде.

Мгновение спустя она сумела вынырнуть на поверхность, жадно глотая воздух ртом.

— Здравствуй, Майрин, — тихо проговорил Ранд. Его рука сжалась в кулак. Он не станет прыгать в воду, чтобы спасти её! Это осколок сна. Этот водоём действительно может быть наполнен водой, но, скорее всего, он представляет собой нечто совсем иное.

Его приход, судя по всему, придал женщине сил, и её отчаянные усилия удержаться на плаву стали успешней.

— Льюс Тэрин, — тяжело дыша, промолвила она, утерев лицо одной рукой.

Свет! Куда делось его умиротворение? Он вновь ощутил себя ребёнком, мальчишкой, считавшим Байрлон величайшим из городов, построенных людьми. Да, её лицо было иным, однако лица больше ничего для него не значили. Она оставалась той же самой личностью.

Из всех Отрёкшихся только Ланфир сама выбрала себе новое имя. Она всегда хотела получить одно из них.

Он вспомнил. Он вспомнил. Визиты на торжественные приёмы под руку с нею. Её смех, перекрывающий музыку. Их ночи наедине. Он не хотел вспоминать, как занимается любовью с другой женщиной, тем более с одной из Отрёкшихся, однако он не мог выбирать, что хранить в своём разуме.

Эти воспоминания мешались с его собственными, в которых он желал её как леди Селин. Глупое юношеское влечение. Он больше не ощущал ничего подобного, однако воспоминания об этих чувствах сохранились.

— Ты можешь освободить меня, Льюс Тэрин, — сказала Ланфир. — Он считает меня своей. Неужели я должна умолять? Он считает меня своей!

— Ты присягнула Тени, Майрин, — сказал Ранд. — Это твоя награда. Ты ждёшь от меня жалости?

Что-то тёмное поднялось из глубин и обвилось вокруг её ног, вновь утягивая за собой в бездну. Невзирая на собственные слова, Ранд обнаружил, что шагнул вперёд, словно собираясь прыгнуть в водоём.

Он сдержался. После долгой борьбы он вновь ощутил себя целостной личностью. Это придало ему сил, однако в умиротворении была сокрыта слабость — слабость, которой он всегда страшился. Слабость, которую справедливо подметила в нём Морейн. Слабость сострадания.

Он нуждался в ней. Словно шлем, который не может обойтись без забрала. И то, и другое можно использовать. Он заставил себя признать эту истину.

Ланфир вновь вынырнула на поверхность, отплёвываясь от воды. Она выглядела совершенно беспомощной.

— Я должна умолять тебя? — воскликнула она вновь.

— Я не думаю, что ты способна на это.

— Пожалуйста… — прошептала она, опуская взгляд.

У Ранда внутри всё сжалось. Он сам пробился сквозь тьму в поисках Света. Дал себе второй шанс — так следует ли отказывать в этом другому?

Свет! Его тело пронзала дрожь при воспоминании о том, на что похоже касание Истинной Силы. Мучительная боль и трепет, такая сила и такой ужас. Ланфир предалась Тёмному, однако и Ранд в определённом смысле сделал то же самое.

109