Память Света - Страница 159

159

Руарк нахмурился. И он, и остальные айильцы, отправившиеся на север, согласились следовать за мокроземским генералом, но им это было не по душе — да и не должно было. Они сделают это, невзирая на свои желания. Потакание собственным желаниям — величайший губитель человечества.

«Пусть этого будет достаточно, — подумала Авиенда, возвращаясь взглядом к долине. — Достаточно для моего народа. Достаточно для Ранда и задачи, с которой он должен справиться».

Увидев конец своего народа, Авиенда испытала отвращение и ужас, но это видение также и заставило её кое-что осознать. Если гибель Айил — жертва, необходимая для победы Ранда, Авиенда принесёт её. Она будет кричать и проклинать имя самого Создателя, но она заплатит эту цену. Так поступил бы каждый воин. Пусть лучше погибнет один народ, чем весь мир падёт перед Тенью.

Если будет на то воля Света, то до этого не дойдёт. Если будет на то воля Света, её действия в соответствии с Драконовым Миром послужат защите и спасению Айил. Она не остановится из-за опасности провала. Они будут драться. А когда танцуют танец с копьями, всегда есть шанс пробудиться ото сна.

— Любопытно, — тихо произнёс Итуралде, не отрываясь от зрительной трубы. — Что скажете, Айил?

— Нужно отвлечь внимание, — ответил Руарк. — Можно спуститься по склону восточнее кузницы, освободить пленников и устроить погром. Таким образом Мурддраалы не получат оружия, а взгляд Тёмного будет прикован к нам, а не к Кар’а’карну.

— Сколько времени потребуется Дракону? — спросил Итуралде. — Как по-вашему, Айил, сколько времени мы ему даём на спасение мира?

— Он будет сражаться, — сказала Эмис. — Войдёт в пещеру и сойдётся в поединке с Затмевающим Зрение. Это займёт столько времени, сколько потребуется для боя. Быть может, несколько часов? Мне не приходилось видеть, чтобы поединок длился дольше, даже между двумя великими мастерами.

— Предположим, — с улыбкой заметил Итуралде, — что это будет нечто большее, чем просто поединок.

— Я не дура, Родел Итуралде, — спокойно ответила Эмис. — Не думаю, что бой Кар’а’карна будет проходить на щитах и копьях. Однако разве он очистил Источник не за один день? Возможно, здесь будет что-то похожее.

— Возможно, — сказал Итуралде. — А может и нет. — Он опустил зрительную трубу и посмотрел на айильцев. — Какой из вариантов вы бы учли при планировании?

— Худший, — ответила Авиенда.

— Таким образом, наш план — держаться столько, сколько понадобится Дракону, — заключил Итуралде. — Дни, недели, месяцы… годы? Столько, сколько потребуется.

Руарк медленно кивнул.

— Что ты предлагаешь?

— В долину ведёт единственный, очень узкий проход, — сказал Итуралде. — Со слов разведчиков, бóльшая часть оставшихся в Запустении Отродий Тени сосредоточена за пределами долины. Даже они стараются находиться в этом гиблом месте как можно меньше времени. Если нам удастся перекрыть вход и захватить долину, уничтожив молотобойцев и горстку Исчезающих там внизу, то мы сможем удерживать это место целую вечность. Вы, айильцы, сильны во внезапных молниеносных налётах. Чтоб мне сгореть, но говорю из личного опыта. Значит, вы атакуете эту кузню, а мы позаботимся о том, чтобы перекрыть проход.

Руарк кивнул:

— Хороший план.

Вчетвером они спустились по гребню к месту, где, заложив руки за спину, ждал одетый в красное с золотом Ранд в сопровождении отряда из двадцати Дев и шести Аша’манов, а также Морейн и Найнив. Похоже, его что-то очень тревожило — Авиенда чувствовала его беспокойство, — хотя он должен был быть доволен. Ему удалось убедить Шончан присоединиться к битве. Что же такое случилось на встрече с Эгвейн ал’Вир, что так сильно его встревожило?

Ранд повернулся и посмотрел на вершину Шайол Гул. По мере того как он вглядывался, его чувства изменились. Он стал похож на человека, увидевшего фонтан в Трёхкратной Земле и смакующего мысль о прохладной воде. Авиенда чувствовала его предвкушение. Был в нём, конечно, и страх. Нет воинов, совершенно не ведающих страха. Ранд сдерживал свой страх, подавлял его жаждой битвы, желанием испытать себя.

И мужчины, и женщины не могут познать себя — познать по-настоящему, — пока не достигнут самого предела своих возможностей. Пока в танце копий со смертью не почувствуют, как на землю сочится их кровь, пока не пронзят копьём бьющееся сердце врага. Вот чего желал Ранд ал’Тор, и в этом Авиенда его понимала. Так странно спустя всё это время осознать, насколько они похожи.

Она шагнула к нему, и он передвинулся так, чтобы стоять рядом с ней, плечом к плечу. Ранд не обнял её, и она не взяла его за руку. Авиенда не принадлежала ему, и он не принадлежал ей. То, что он встал вот так, чтобы они смотрели в одном направлении, значило для неё много больше любого другого жеста.

— Прохлада моего сердца, — тихо спросил Ранд, наблюдая, как его Аша’ман открывает врата, — что ты видела?

— Могилу, — ответила Авиенда.

— Мою?

— Нет, твоего врага. Место, в котором он когда-то был захоронен, и место, в котором он упокоится вновь.

Она почувствовала, что в Ранде что-то изменилось. Его решимость окрепла.

— Ты собираешься убить его, — прошептала Авиенда. — Самого Затмевающего Зрение.

— Да.

Она подождала продолжения.

— Остальные говорят, что я глупец, раз лелею подобные мысли, — сказал Ранд. Его охрана вернулась через врата на Поле Меррилора.

— Воин не должен вступать в битву без намерения довести её до конца, — произнесла Авиенда, а потом помедлила, ей в голову пришло кое-что ещё.

159