Память Света - Страница 216

216

Его удача по-прежнему оставалась с ним, но как не стоит загонять свою лучшую скаковую лошадь, так не стоит и слишком часто испытывать судьбу. Удача ему ещё позарез как пригодится, и очень скоро.

Мэт спешился и направился прямо навстречу женщине. Та, охнув, с потрясённым видом принялась за другое плетение. Мэт размахнулся ашандареем и ударом по ногам повалил шаранку наземь. Затем, перевернув копьё и перехватив древко у лезвия ударил упавшую женщину по затылку.

Та уткнулась лицом в грязь. У Мэта не было времени её поднимать, так как внезапно перед ним возникли несколько дюжин шаранцев. К Мэту присоединился десяток его солдат, и он повёл их в атаку. Их противники-шаранцы были вооружены лишь мечами. Мэт парировал их атаки взмахами древка и лезвия, и шончан яростно набросились на врага.

Схватка превратилась в мелькание оружия, с ашандарея то и дело слетали комья грязи. Двое людей Мэта подхватили лежавшую женщину, не дав ей захлебнуться мутной жижей.

Мэт поднажал.

Люди закричали, призывая подкрепление.

Шаг за шагом, осторожно, но неизменно вперёд.

Земля окрасилась в красный цвет.

Шаранские солдаты занимали место павших, чьи тела тонули в грязи. Солдаты — в большинстве своём народ жестокий, но Мэту казалось, что каждый из этих шаранцев стремится убить именно его. Вдруг новые противники перестали появляться. Мэт огляделся и увидел, что с ним осталось всего четверо шончан.

Несмотря на беспорядочную схватку, он ощутил, что общая картина стала проясняться. А затишье в бою вновь позволило ему действовать в роли командующего.

— Свяжите той женщине руки за спиной, — тяжело дыша приказал Мэт находившимся рядом солдатам. — И завяжите чем-нибудь глаза, чтобы она ничего не видела. — Он утёр со лба пот — Свет, да его хватило бы ещё на одну реку. — Так, начинаем с пленницей пробиваться назад к броду. Я посмотрю, удастся ли мне раздобыть и бросить в бой ещё немного этих треклятых дамани. Шаранцы серьёзно ошиблись, оставив только одну из своих направляющих на поле боя без поддержки. Но давайте поскорее убираться, пока не появились другие.

Мэт встряхнул рукой: в схватке он сломал ноготь и повредил великолепный лак. Он повернулся к офицеру-шончанину, который всё это время сражался бок о бок с ним. У того на лице отражался благоговейный восторг, словно он лицезрел перед собой растреклятого Возрождённого Дракона собственной персоной. Мэта смутило выражение лица этого парня, и он опустил взгляд себе под ноги, но разглядывать топкую жижу, пропитанную кровью и напичканную шаранскими трупами было ничуть не лучше. Скольких Мэт сегодня убил собственными руками?

— Высочайший… — обратился к нему офицер. — Повелитель, никто на службе Империи не посмеет сомневаться в Императрице, да живёт она вечно. Но если у кого и возникали вопросы по поводу её выбора, то больше их не будет. Да здравствует Принц Воронов! — Он вскинул меч, и солдаты поддержали его одобрительными возгласами.

— Обзаведитесь лучше какими-нибудь проклятущими копьями, — ответил им Мэт, — В таком бою пехотинцам от мечей мало проку. — Он отгрыз сломанный кусочек ногтя и сплюнул его. — Вы, ребята, отлично справились. Кто-нибудь видел мою лошадь?

Типун оказался неподалёку, так что с конём в поводу Мэт направился обратно к броду. Ему даже удалось в основном не ввязываться в схватки. Этот шончанский капитан слишком напоминал ему Талманеса, а у Мэта и без того повсюду было вдоволь следующих за ним по пятам спутников.

«Интересно, играет ли он в кости?» — невзначай подумал Мэт, входя в воду. У него были хорошие сапоги, но какими бы они ни были отличными, все сапоги рано или поздно протекают, поэтому ему пришлось хлюпать промокшими ногами, переводя Типуна вброд. В отдалении, справа от него на берегу царила какая-то суматоха — собравшиеся там Айз Седай били Единой Силой в гущу сражения. Однако у Мэта не было никакого желания совать свой нос в их дела. У него на уме была проблема поважнее.

Впереди Мэт заметил стоящего у дерева человека в широких штанах и знакомом кафтане. Поэтому он направился прямо к нему и, перебросившись парой слов, быстро обменялся с ним одеждой. Вновь почувствовав на плечах удобный двуреченский кафтан, Мэт поднялся в седло и как был, с капающей из промокших сапог водой, поскакал к месту, где оставил Туон. Его солдаты захватили с собой шаранку с завязанными по его приказу глазами и кляпом во рту. Свет, что же ему с нею делать? Скорее всего, она закончит жизнь в качестве дамани.

Мэт оставил солдат у подножия небольшого холма возле расположившихся там телохранителей, мимо которых проехал с небрежным кивком. Перед его мысленным взором разворачивался бой, который перестал быть схемой на листке бумаги. Теперь он видел поле боя, слышал звуки схватки, чувствовал вонь дыхания врага. Битва стала для него реальной.

— Императрица желает знать, — обратилась к нему Селусия, когда он въехал на самую вершину, — и досконально, почему вы нашли подходящим столь безответственно вступить в бой. Ваша жизнь, Принц Воронов, более не принадлежит лично вам. Вы более не имеете права распоряжаться ею по своей прихоти, как было прежде.

— Я должен был знать, — ответил Мэт, оглядываясь по сторонам. — Должен был почувствовать пульс битвы.

— Пульс? — переспросила Селусия. Туон говорила через неё лёгкими движениями пальцев, как какая-нибудь треклятая Дева Копья. Она не обращалась к нему лично, что было плохим знаком.

— У каждой битвы, Туон, есть свой пульс, — продолжил Мэт, вглядываясь вдаль. — Вот Найнив… порой она берёт человека за руку, чтобы проверить сердцебиение, по которому понимает, что у него проблемы с ногами. Здесь то же самое. Нужно вступить в бой, почувствовать его течение. Узнать его…

216