Память Света - Страница 231

231

Туон кивнула. Она взмахнула пальцами в сторону Селусии. Мужчина, которого они обсуждали, был из низших Высокородных — его статус не позволял ему обращаться к Туон лично. Голова согнувшегося в поклоне мужчины была опущена так низко, что казалось, он увлечён рассматриванием букашек и подбирает себе экземпляр для коллекции.

— Благородный лорд Гокан, — Огласила Селусия, — отправляется на передовую. Ему запрещено жениться до окончания этой войны. Знамения указывают, что он проживёт достаточно долго, чтобы найти жену, так что его жизни ничто не угрожает.

Мин поморщилась, потом открыла рот, возможно, чтобы возразить, что это так не работает, но Мэт поймал её взгляд и покачал головой, и Мин промолчала.

Туон разрешила войти следующему, это оказалась молодая воительница не из Высокородных. Женщина была светлокожа и недурна собой, хотя под доспехами Мэт мало что мог разглядеть. Мужские и женские доспехи почти ничем не отличались, и, по мнению Мэта, это было огромным упущением. Он спрашивал шончанского оружейника, нельзя ли, как говорится, подчеркнуть соответствующие части женского нагрудника, но тот посмотрел на него, как на полоумного. Свет, у этих ребят совсем нет понятия о морали. Нужно же знать, когда на поле боя сражаешься с женщиной. Это было бы справедливо.

Пока Мин рассказывала про свои знамения, Мэт откинулся на стуле, положив ноги на стол с картами, и выудил из кармана курительную трубку. Да, эта воительница и впрямь была очень симпатичной, пусть самого интересного и не было видно. Она бы подошла Талманесу. Тот редко любуется женщинами. Рядом с ними он теряется. Таков уж он есть, этот Талманес.

Не обращая внимания на взгляды окружающих его людей, Мэт качнулся на стуле назад, поставив его на две ножки, упёрся каблуками сапог в стол и принялся набивать трубку табаком. Шончан бывают такими обидчивыми.

Он не знал, что и думать о том, что у Шончан в армии служит так много женщин. Многие из них походили на Бергитте, которая была совсем неплоха. Мэт предпочёл бы провести вечер в таверне с нею, чем с половиной знакомых мужчин.

— Тебя казнят, — через Селусию Огласила Туон женщине-солдату.

Мэт едва не упал со стула. Он схватился за стол перед собой, передние ножки стула стукнулись о землю.

— Что? — воскликнула Мин. — Нет!

— Ты видела символ белого кабана, — ответила Туон.

— Я не знаю, что он значит!

— Кабан — символ семьи Хандойн, одного из моих противников в Шончан, — спокойно объяснила Туон. — Белый кабан — это знамение угрозы, возможно предательства. Эта женщина работает на них или будет работать в будущем.

— Но ты не можешь просто так взять и казнить её!

Туон моргнула и пристально посмотрела на Мин. Казалось, будто свет померк, и стало холодно. Мэт поёжился. Ему не нравилось, когда Туон становилась такой. С таким взглядом… это был другой человек. Человек, лишённый сострадания. Даже в статуе было больше жизни.

Стоявшая рядом Селусия что-то показала на пальцах Туон. Та взглянула на неё и кивнула.

— Ты моя Говорящая Правду, — выдавила она, обращаясь к Мин. — Тебе позволено прилюдно поправлять меня. Ты видишь ошибку в моём решении?

— Да, вижу, — не моргнув глазом ответила Мин. — Ты не используешь мой дар так, как следовало бы.

— И как же мне следовало бы это делать? — спросила Туон. Женщина, которой был только что вынесен смертный приговор, продолжала лежать распростёртая ниц перед троном. Она не пыталась протестовать — её ранг не позволял ей обращаться напрямую к Императрице. Он был настолько незначительным, что, обратись она к кому-то в присутствии Туон, и то нанесла бы ей оскорбление.

— Если кто-то может что-то сделать, это ещё не основание убить его, — продолжила Мин. — Не хочу быть непочтительной, но если ты собираешься казнить людей на основании сказанного мною, я больше не произнесу ни слова.

— Тебя можно заставить.

— Попробуй, — тихо ответила Мин. Мэт вздрогнул. Проклятый пепел, она превратилась в такую же ледышку, как Туон минуту назад. — Посмотрим, Императрица, что с тобой сделает Узор, если ты подвергнешь пытке глашатая знамений.

Неожиданно Туон улыбнулась:

— Ты хорошо ответила. Объясни мне, чего ты хочешь, глашатай знамений.

— Я стану рассказывать тебе об увиденных мною образах, — ответила Мин, — но с этого момента их значение — истолкованное мною или определённое тобой — должно храниться в тайне. И лучше только между нами двумя. На основании моих слов ты можешь установить за кем-нибудь наблюдение, но не имеешь права наказывать его, пока на чём-нибудь не поймаешь. Освободи эту женщину.

— Да будет так, — произнесла Туон. — Ты свободна, — Огласила она через Селусию: — Ступай и будь верна Хрустальному Трону. За тобой будут следить.

Женщина согнулась в поклоне ещё ниже, а потом удалилась из комнаты с опущенной головой. Мэт заметил на её щеке струйку пота. Значит, она всё-таки не каменная.

Он обернулся к Мин с Туон. Они по-прежнему не отрывали взглядов друг от друга. У них не было в руках кинжалов, но Мэту казалось, будто они только что обменялись ударами. Если б только Мин научилась хоть капле уважения. Надо бы поскорее уволочь её за шиворот подальше от Шончан. Он был уверен, что это придётся проделать буквально с плахи палача.

Внезапно в стене комнаты, в том месте, где и указала Туон, открылись врата. И тут до Мэта дошло, почему она приказала передвинуть трон. Если бы ту дамани захватили и вынудили сказать, где сидит Туон, то Айз Седай могли бы открыть врата прямо там, разрезав её пополам. Это было столь невероятно, что почти смешно — Айз Седай скорее научатся летать, чем убьют кого-то, кто не является Приспешником Тёмного — но Туон не хотела рисковать.

231