Память Света - Страница 196

196

— Я и не ожидала, что ты поймёшь, — ответила Фортуона, снова оглядывая поле для битвы. — Ты — марат’дамани. Для вас… естественно искать личного блага, каким вы сами его видите.

— Конечно естественно, — тихо произнесла Эгвейн. — Я настаиваю, чтобы меня считали той, кто я есть, так как являюсь неопровержимым доказательством того, что ваше общество и империя построены на лжи. Вот я перед тобой — женщина, на которую, по твоему утверждению, для всеобщего блага должен быть надет ошейник. И всё же я никому не угрожаю и не проявляю никакой дикости. И пока на меня не надет ошейник, я доказываю каждому живому мужчине и женщине, что ты лжёшь.

Шончан начали перешёптываться. Фортуона же оставалась невозмутимой.

— У нас ты была бы гораздо счастливее, — сказала она.

— О, да неужели? — усомнилась Эгвейн.

— Да. Ты говоришь, что ненавидишь ошейник, но если бы ты носила его, твоя жизнь стала бы спокойнее. Мы не мучаем наших дамани. Мы заботимся о них и позволяем прожить полную привилегий жизнь.

— Ты ведь не знаешь, не так ли? — спросила Эгвейн.

— Я Императрица, — ответила Фортуона. — Моя власть простирается за моря, и под моей протекцией находится всё, о чём известно человечеству. Если я чего-то не знаю, то это знают люди в моей Империи, ибо я и есть Империя.

— Восхитительно. А знает ли твоя Империя, что я носила один из ваших ошейников? Что когда-то меня тренировала одна из ваших сул’дам?

Фортуона застыла, наградив Эгвейн поражённым взглядом, но быстро совладала с эмоциями.

— Я была в Фалме, — продолжила Эгвейн. — Была одной из дамани, которую обучала Ринна. Да, я носила ваш ошейник, женщина, и он не дал мне покоя. Он принёс мне лишь боль, унижение и ужас.

— Почему я этого не знаю? — громко спросила Фортуона, поворачиваясь. — Почему ты мне не сказал?

Эгвейн посмотрела на столпившуюся шончанскую знать. Похоже, Фортуона обращалась к кому-то конкретно — к молодому мужчине в богатой чёрно-золотой одежде, украшенной белой тесьмой. Один его глаз прикрывала чёрная повязка в тон одежде, а ногти на обеих руках были окрашены тёмным лаком…

— Мэт? — ахнула Эгвейн.

Выглядевший смущённым Мэт вяло помахал рукой.

«О, Свет, — подумала она. — Во что он вляпался?» Эгвейн лихорадочно прокрутила в голове разные варианты.

Мэт притворяется шончанским вельможей. Должно быть, они не знают, кто он на самом деле. Удастся ли ей включить его в условия сделки, чтобы спасти?

— Подойди, — приказала Фортуона.

— Этот человек не… — начала Эгвейн, но Фортуона перебила её.

— Кнотай, ты знал, что эта женщина беглая дамани? Мне казалось, ты знаком с ней с детства.

— Ты знаешь, кто он? — спросила Эгвейн.

— Конечно знаю, — ответила Фортуона. — Его зовут Кнотай, хотя когда-то его звали Мэтримом Коутоном. Можешь не рассчитывать, что он будет служить тебе, марат’дамани, хоть вы и выросли вместе. Теперь он Принц Воронов, и этот титул он получил благодаря женитьбе на мне. Теперь он служит Шончан, Хрустальному Трону и Императрице.

— Да живёт она вечно, — кивнул Мэт. — Привет, Эгвейн. Рад, что ты ускользнула от тех шаранцев. Как там Белая Башня? Полагаю… до сих пор белая?

Эгвейн перевела взгляд с Мэта на Императрицу Шончан и обратно. Наконец, не в силах сдержаться, она громко рассмеялась:

— Ты вышла замуж за Мэтрима Коутона?

— Так было предсказано знамениями, — ответила Фортуона.

— Ты оказалась слишком близко к та’верену, — сказала Эгвейн. — Вот Узор и связал тебя с ним!

— Глупое суеверие, — возразила Фортуона.

Эгвейн посмотрела на Мэта.

— Мне как-то мало проку от того, что я та’верен, — проворчал Мэт. — Но, думаю, должен быть признателен Узору, что он не притащил мою задницу к Шайол Гул. Хотя, это малоутешительно.

— Ты не ответил на мой вопрос, Кнотай, — сказала Фортуона. — Ты знал, что эта женщина беглая дамани? Если так, почему ты мне не сказал?

— Я как-то не думал об этом. К тому же, она была ей недолго, Туон.

— Мы поговорим об этом в другой раз, — тихо пообещала Фортуона. — И это будет малоприятный разговор.

Она повернулась обратно к Эгвейн:

— Разговор с беглой дамани не одно и то же, что разговор с недавно пойманной или свободной. Об этом скоро узнают. Ты доставила мне… неприятности.

Эгвейн внимательно посмотрела на женщину, сбитая с толку. Свет! Эти Шончан действительно ненормальные.

— Зачем же ты настояла на этой встрече? Дракон Возрождённый сказал, что ты нам поможешь. Ну так помоги.

— Я должна была встретиться с тобой, — ответила Фортуона. — Ты мой противник. Я согласилась принять предложенный Драконом мир, но на определённых условиях.

«О Свет, Ранд, — подумала Эгвейн. — Что ты им наобещал?» Она напряглась.

— Помимо согласия сражаться, — продолжила Фортуона, — я признаю суверенные границы государств в том виде, в котором они обозначены сейчас на картах. Мы не будем преследовать марат’дамани, кроме тех, кто нарушит наши границы.

— И что это за границы? — спросила Эгвейн.

— Те, что существуют сейчас, как я и…

— Уточни, — перебила её Эгвейн. — Скажи мне это сама, женщина. Что за границы?

Фортуона поджала губы. Очевидно, она не привыкла, чтобы её перебивали.

— Мы контролируем Алтару, Амадицию, Тарабон и Равнину Алмот.

— Тремалкин, — произнесла Эгвейн. — Ты освободишь Тремалкин и другие острова Морского Народа?

— Я их не перечислила, поскольку они принадлежат морю, а не вашей земле. Они не твоя забота. К тому же их нет в соглашении с Драконом Возрождённым. Он их не упоминал.

196