Память Света - Страница 197

197

— Он слишком занят. Тремалкин будет частью соглашения со мной.

— Не знала, что мы заключаем соглашение, — спокойно заметила Фортуона. — Вам нужна наша помощь. Мы можем уйти в любой момент, стоит мне только отдать приказ. Как вы справитесь с той армией без нашей помощи, о которой вы недавно так молили?

«Молили?» — удивилась Эгвейн.

— Ты понимаешь, что случится, если мы проиграем Последнюю Битву? Тёмный сломает Колесо, убьёт Великого Змея, и тогда всему конец. Это если нам повезёт. В противном же случае, Тёмный переделает мир на свой извращённый вкус. Всё человечество будет приковано к нему и обречено на вечные страдания, рабство и мучения.

— Я понимаю, — ответила Фортуона. — Но ты ведёшь себя так, будто именно эта битва — здесь, на этом поле боя — решающая.

— Если моя армия будет разбита, — сказала Эгвейн, — все наши усилия могут пойти прахом. Всё зависит от того, что случится здесь.

— Не соглашусь, — возразила Фортуона. — Твои армии не важны. Они состоят из детей клятвопреступников. Вы сражаетесь с Тенью, и это делает вам честь. Если вы проиграете, я вернусь в Шончан, призову на помощь всю мощь Непобедимой Армии и приведу её сюда, чтобы дать отпор этому… ужасу. Мы всё равно выиграем Последнюю Битву. Без вас будет тяжелее, и мне не хотелось бы разбрасываться жизнями полезных людей или потенциальных дамани, но я уверена, что мы и сами выстоим против Тени.

Она встретилась взглядом с Эгвейн.

«Какой холодный, — подумала Эгвейн. — Она блефует. Не иначе». Доклады от глаз-и-ушей Суан говорили, что родина Шончан погружена в хаос. Война за престолонаследие.

Возможно, Фортуона действительно верит в то, что Империя сможет выстоять против Тени самостоятельно. Если это так, тогда она ошибается.

— Ты будешь сражаться с нами вместе, — сказала Эгвейн. — Ты заключила соглашение с Рандом и, наверное, поклялась ему.

— Тремалкин наш.

— Разве? И ты назначила там наместника? Кого-то из Морского Народа, чтобы утвердить твою власть?

Фортуона промолчала.

— Большая часть завоёванных тобой земель верна тебе, — продолжила Эгвейн. — Как бы там ни было, алтарцы и амадийцы следуют за тобой, как и тарабонцы. Но Морской Народ… Не слышала, чтобы кто-нибудь из них, хотя бы один, поддержал тебя или мирно жил под твоим правлением.

— Границы…

— Упомянутые тобой границы, существующие на карте, говорят, что Тремалкин принадлежит Морскому Народу, а не тебе. Если наше соглашение сохраняет страны в их текущих границах, на Тремалкине понадобится присягнувший тебе правитель.

По мнению Эгвейн, это был слабый довод. Шончан были завоевателями. Какое им дело до соблюдения законности? Однако, похоже, Фортуона задумалась над её словами. Она нахмурилась.

— Это… хороший довод, — наконец произнесла Фортуона. — Они нас не приняли. Эти глупцы отринули предложенный им мир, но это факт. Очень хорошо, мы оставим Тремалкин, но в таком случае и я добавлю своё условие к нашему соглашению.

— Какое условие?

— Ты объявишь в своей Башне и во всех ваших землях, что любой марат’дамани, если она того захочет, будет позволено явиться в Эбу Дар, чтобы на неё, как и надлежит, надели ошейник.

— Ты думаешь, люди захотят, чтобы на них надели ошейник?

Эта женщина безумна, не иначе.

— Конечно захотят, — ответила Фортуона. — В Шончан даже те немногие из способных направлять, которых не выявили наши проверки, сами приходят к нам и просят надеть на них ошейник, когда обнаруживают в себе способности. Так и должно быть. Ты не станешь запрещать им, ты позволишь им прийти.

— Уверяю тебя, никто не захочет.

— Тогда тебе не составит труда обнародовать моё условие, — сказала Фортуона. — Мы отправим наших эмиссаров, чтобы познакомить людей с преимуществом жизни в качестве дамани. Наши учителя придут с миром — мы будем придерживаться соглашения. Думаю, ты будешь удивлена. Некоторые увидят истину.

— Делай что хочешь, — ответила поражённая Эгвейн. — Не нарушайте законы, и, я полагаю, большинство примет твоих… эмиссаров. Я не могу ручаться за каждого правителя.

— А как насчёт твоих собственных земель? Тар Валона? Ты примешь моих эмиссаров?

— Если они не будут нарушать законы, я не буду их останавливать. Да я и Белоплащников впущу, если они смогут проповедовать, не доводя людей до бунта. Но Свет, женщина, неужели ты действительно веришь, что…

Она осеклась, глядя на Фортуону. Насколько Эгвейн могла судить, та действительно верила.

«По крайней мере, она искренна, — подумала Эгвейн. — Ненормальная. Ненормальная, но искренняя».

— А что насчёт твоих дамани? Ты их отпустишь, если они того захотят?

— Никто из должным образом обученных не захочет этого.

— Условия должны действовать в обе стороны, — возразила Эгвейн. — Допустим, вы найдёте девочку, которая способна направлять. Что, если она не захочет становиться дамани? Позволишь ли ты ей покинуть ваши земли и присоединиться к нам?

— Это же всё равно что выпустить разъярённого гролма посреди городской площади.

— Ты сказала, что люди увидят истину. Если ваш образ жизни не подлежит сомнению, а идеалы истинны, тогда люди верно оценят суть этих женщин. Если же нет, ты не должна их принуждать. Освободи всех, кто того пожелает, и я разрешу твоим людям говорить в Тар Валоне. Свет, я даже предоставлю им жильё и содержание, а также прослежу, чтобы то же было сделано в каждом городе!

Фортуона пристально посмотрела на Эгвейн.

197